Глава 2
Москва.
Родька забился на верхнюю полку. Бабушка с Галиёй вручили мне Аришку, а сами занялись сумками с едой. Посадил Аришку на верхнюю полку к Родьке, у малой восторгу было! Сам, конечно, стал рядом – присматривать. Еще тот возраст, когда некоторые дети искренне считают, что могут по воздуху ходить… Трофим ушёл за чаем, объяснив проводнице, которая, проверив билеты, начала разносить чай, что мы не можем ждать своей очереди, у нас дети, и нам ещё надо остудить кипяток.
Покушать в поезде – это святое. Во всех купе начались приготовления к ужину. Дети сверху с живейшим интересом наблюдали, как у нас на столе появляется еда. Много еды. Запахло курочкой. Дети стали изображать, как они всё это съедят. Проголодались.
Вернулся Трофим с двумя стаканами чая в подстаканниках и отправился обратно ещё за двумя.
Бабушка взяла Аришку. Помог спуститься Родьке и уселся охранять стаканы с кипятком от шаловливых ручонок нашей мелкой. Бабушке, в конце концов, пришлось отсесть с ней от стола подальше, а Галия её кормила. Быстренько перекусил сам. И посадил опять малую наверх, чтобы бабушка могла поесть. Так мы и прыгали по купе туда-сюда часов до десяти. Пока все поели, пока всем постели постелили.
Наконец, все разлеглись. Галия с бабулей и Аришкой заняли нижние полки. Трофим и Родька легли на верхних. Постоял ещё немного с малым, чтобы убедиться, что он в порядке. Объяснил, что через месяц бабушка Эльвира и дед Трофим вернутся в свою деревню, а им на смену приедут бабушка Аня и его, Родькин, дед Андрей. Ещё поделился, что папа дал нам целых двадцать пять рублей на развлечения. Будем кататься на каруселях, есть мороженное, ходить в тир и ещё и другие поищем развлечения.
Уложил его головой к проходу, чтобы он мог в окно смотреть. Дождался, пока он начал кемарить и пошёл к себе в шестой вагон.
Соседи мои уже лежали. Мою нижнюю полку заняла женщина лет тридцати пяти.
– Ой, приподнялась она на локте, услышав, что рядом кто-то копошится. – Проводница сказала, что тут парень молодой будет, я подумала, вы не будете против поменяться со мной?
– Ну, вы уже лежите, – хмыкнул я. – Не сгонять же вас.
– Спасибо, – недовольно ответила она.
А что она хотела услышать? Лежите, лежите, всё хорошо, подумаешь, без разрешения чужую полку заняла? Как говорится – наглость – второе счастье. Нет чтобы дождаться меня и по-человечески спросить – что я, не разрешил бы, что ли?
Под стук колёс уснул быстро. Сосед напротив опустил штору и фонари не мельтешили перед глазами. Проснулся только утром, часов в семь, когда намечалась смена пассажиров в купе перед какой-то станцией. Дамочка, что без спросу заняла моё место, с трудом пыталась засунуть свой матрас на третью полку. Помог её, раз проснулся. Она двинулась к выходу, смущенно поблагодарив меня. Переложил свой матрас вместе с бельём вниз, чтобы не смущать пассажиров, которые сейчас будут искать своё место согласно билету, и решил ещё поспать, а то там, у нас в четвёртом вагоне, если ещё спят, то даже посидеть негде будет.
Второй раз проснулся ближе к девяти. Постель убирать не стал, вдруг понадобится.
Пошел в наш вагон. Перестук колес по рельсам, покачивающиеся вагоны, сейчас чайку бахнем из стаканов с подстаканниками… Есть что-то в этом этакое, из-за чего появляется совершенно особое настроение…
Наши уже не спали и готовились к завтраку.
– Я так поспал хорошо, – признался я. – А у вас как ночь прошла?
– Малую всю ночь боялась задавить, – ответила явно невыспавшаяся бабушка.
– Ну, давай завтракай и шуруй в шестой вагон, я там тебе нижнюю полку занял, отсыпайся, хоть, до вечера. Мы тут сами справимся. Да? – сделал я козу Аришке.
Она засмеялась весело. Выспалась, в отличие от бабули. Бабушка после завтрака, сначала, отказывалась идти спать, но Трофим её увёл и вернулся вскоре один. А мы с Родькой и Галиёй до обеда развлекали малую, пока не вернулась бабушка. Еды у нас оставалось ещё много, наелись от пуза и легли отдыхать. Меня отправили обратно в шестой вагон, чтоб не мешался. Ну и ладно.
***
Подмосковный город Быково.
Инга Леонтьевна гостей не ждала, и увидев идущую к дому от калитки дочь, очень удивилась и испугалась. Но, заметив идущего следом за Линой усатого смуглого мужчину с цветами, успокоилась. С цветами плохие вести не приносят.
Быстренько сняла с верёвки в кухне сушившееся там нижнее бельё и убрала с глаз долой сухари на газетке, которые сушила, чтобы хлеб не пропадал, а потом делала из них квас.
– Мам, мы пришли, – с порога позвала Лина, предупреждая, что она не одна.
– Проходите, проходите, – ответила Инга Леонтьевна. – Я в окно вас видела.
Миша вошёл, смущаясь.
– Это вам, Инга Леонтьевна, – поклонился он ей одной головой вместо приветствия и протянул букет из пяти роз.
– Знакомься, мам, это Миша.
– Очень приятно, – тут же ответил он.
– Мне тоже, – ответила Инга Леонтьевна, насторожено глядя на него. С чего его дочка притащила? – Вы бы, хоть, предупредили, что приедете, а то у меня кроме щей и нет ничего.
– Мы ненадолго, мам. Мы поговорить, – пряча глаза, ответила Лина.
Ну, так и есть, надо что-то, – догадалась мать.
– У нас же свадьба через три недели. Мы решили дома у Миши справлять. Ты поедешь с нами?
– Это куда? – настороженно спросила Инга Леонтьевна.
– В Смоленскую область, – тихо проговорила Лина.
– А вы, разве, не москвич? – удивлённо уставилась на Михаила будущая тёща.
– Нет, – ответил он, не находя себе места под её тяжёлым взглядом.
– Как же вы работаете в Москве? – задалась естественным вопросом Инга Леонтьевна.
– Он ещё только планирует работать в Москве, – поспешила объяснить Лина. – Но ему прописка нужна.
– А больше ему ничего не нужно? – вырвалось у Инги Леонтьевны довольно резко. Но извиняться она не собиралась. – Когда людям нужна московская прописка, они сначала десять лет за общежитие на заводе или фабрике батрачат, а потом в кооператив влазят правдами и неправдами. А не женятся! Ишь, чего удумал! На всё готовое!?
– Мама! – осуждающе воскликнула Лина.
– Что мама? В чём я не права?
– Ну нет у нас времени на десять лет всё это растягивать, мам! – присела она перед ней на корточки и обняла за колени. – Ну, помоги! – взмолилась дочь. И в глазах её столько было горечи, надежды, тоски и боли, что сердце материнское дрогнуло.
– Ладно. Пропишу. Временно! На один год! И только после свадьбы. А там посмотрю на твоё поведение, – строго зыркнула она на будущего зятя.
– Так мне до свадьбы и прописку ставить негде, у меня же паспорта нет, я же деревенский, – сказал обрадованно Миша. – После свадьбы первым делом надо паспорт оформить!
А Лина по материнскому взгляду поняла, что зря он это сказал…
***
В Клайпеде были к вечеру. Предложил нашим взять такси до Паланги, прикинул сразу, что нам надо две машины.
Затянулось дело, конечно. Пока нашёл машины и договорился о нормальной цене с жучарами-таксистами, первоначально пытавшимися зарядить цену, как будто обратно в Москву попросил нас отвезти. Пока все вещи распихали по багажникам. И на этом фоне еще и бабушка все время бурчала, что на автобусе уже добрались бы…
Автовокзал там был очень близко от железнодорожного, только дорогу перейти. В Палангу ходили автобусы по расписанию, и один, как раз, отошёл, пока я бегал, искал машины. Спорить не стал. Думаю, они сами успокоились, когда мы быстро обогнали этот автобус. Сели в одну машину бабушка,Трофим и Аришка, во вторую мы с женой и Родькой.
Таксисты привезли нас прямо к дому, по адресу, что я назвал. Не пришлось шарахаться по незнакомому городу с вещами и маленьким ребёнком. Нас ждали. Миловидная пожилая пани Нина вышла нам навстречу, как только машины остановились за забором. Гостеприимная, улыбчивая женщина сразу показала нам, где мы будем жить.
Выделили нам половину частного коттеджа с отдельным входом. С небольшой кухней, двумя изолированными комнатами и проходной гостиной. Для Аришки нашлась, даже, детская кроватка, старенькая, видавшая на своём веку не одного ребёнка. Но всё же, это очень удобно, что с малой спать не надо будет в одной постели. Бабушка прямо просияла, когда кроватку увидела.
– Родион, занимай большой диван в гостиной, – прошептал я ему. – Будешь один в комнате спать, как король.
Тот хитро посмотрел на меня, улыбнулся заговорщицки и поставил свой рюкзак на диван, типа, он занят. Диван не был разложен в данный момент, но Родьке и так места для сна более, чем достаточно. Как легко дурить малышей, если умеючи… А предложи я это по-простому, не умеючи, мог бы разныться, что боится один спать…
В каждой изолированной комнате диван и койка. При желании тут кучу народа можно разместить. Это Гриша хорошую наводку нам сделал.
Женщины быстро освоились, стали командовать, какие вещи куда разносить. В каждой комнате стоял платяной трёхстворчатый шкаф, и они, моментально сориентировавшись, начали обживаться.
– Вы бы сначала сходили на пирс, посмотрели закат, – предложила пани Нина. – А то погода может в любой момент испортится. Вот тогда и займётесь вещами.
– В самом деле, – поддержал я хозяйку. – Пойдёмте, хоть, на море посмотрим.
– Ура, море! – подхватил Родька.
– Ну, пошли, – сдалась бабушка, улыбаясь.
Я аж покачал головой от удивления. Неужто начала расслабляться? А то пока ехали, такое впечатление, что она снова себя на войне представила. Каждый шаг – опасность, все время нужно быть настороже…
– В какую сторону идти? – спросил я.
– Как из дома налево, упрётесь в поперечную улицу и направо, за мостом снова направо и никуда не сворачивать.
– А карта города и компас есть? – пошутил я в ответ.
– Да спросите любого, как пройти на пирс, – рассмеялась пани Нина. – Тут всё просто, только раз по дороге пройдете, и достаточно. Город-то маленький…
Мы пошли гулять. Вечер был прекрасный, тихий. Город утопал в зелени. Много сосен. Галия разглядывала непривычную архитектуру. Особенно её поразила чистота и ухоженность.
– Это ты, дорогая, ещё в Германии не была, – улыбнулся я.
Минут за двадцать мы вышли к морю и увидели пирс, далеко уходящий в море. Спрашивать никого не пришлось. На улицах городка было полно отдыхающих и все они двигались в одном направлении: к пирсу. Морской закат зрелище, конечно, неописуемое. Красота ярких красок, застилающих весь горизонт, это что-то с чем-то. Не зря на пирсе собралось столько народу. Благо он оказался широким, как улица. В Варнемюнде в ГДР, конечно, было более ухоженно, но сейчас лето, и это перебивало немецкие виды…
Дети потрясённо наблюдали за тем, как «солнышко ложится спать» в море. Аришка погрузилась в сказку на полном серьёзе. Солнышко ушло спать и ей надо.
– Ну вот и отлично, – улыбнулся я. – С укладыванием спать ребёнка проблем не будет.
Уставшие с дороги мы не стали надолго задерживаться, а народ потянулся в кафешки, которых в этом курортном городке было достаточно. Взял себе на заметку, что, пока не уехал, надо Галию сводить, посидеть где-нибудь вечером вдвоём.
Успели вернуться домой до темноты. Пани Нина с любопытством смотрела на нас, ожидая реакции. И ведь не скажешь ей, что в прошлой жизни я уже был в Паланге в двадцать первом веке, причем тогда она была намного более ухоженной.
– Спасибо вам огромное, что отправили нас на пирс, – сразу сказал я ей, маскируясь под впервые приехавшего. – Это потрясающее зрелище. Вокруг только море и небо.
– Да-аа, – завороженно поддакнул Родька, всё ещё будучи под впечатлением.
– С утра сходим вместе на рынок, – взглянув на бабушку, сказала хозяйка. – Покажу вам, где у нас тут что.
***
Бейрут.
Эль Хажжи опять летели с пересадкой в Сирии. Сначала Фирдаус носил подаренный шурином чемодан, но потом плюнул, выдвинул ручку и повёз. Вещей у него в этот раз было много, два чемодана и большая дорожная сумка через плечо. Даже Диана несла две дорожных сумки поменьше. Всё-таки они переезжали, а не ехали в гости на недельку.
В Бейруте их встретил отец и сразу обратил внимание на манипуляции с багажом, которые проделал сын, едва сняв чемодан с транспортировочной ленты.
Дома ждала мать. Амаль теперь жил во Франции. Нуралайн бросилась обнимать сначала невестку, потом сына. Диана сказала пару приветственных слов на арабском. Нуралайн едва не прослезилась. Встретили родители мужа их очень тепло, соскучились. Но, главное – Диана теперь понимала кое-что из того, что слышала вокруг.
К ним подошла незнакомая девушка. Фирдаус несколько мгновений приглядывался к ней, пока не узнал. Это оказалась Аиша, дочь их с Амалем старшей сестры Медины. Девушка жила сейчас у бабушки с дедушкой, семья планировала отправить её получать образование за рубежом.
– Думаем отправить Аишу в Париж к Амалю, – объяснил отец.
– Я тебя вот такой помню, – показал от пола два вершка поражённый Фирдаус. – Сколько же тебе уже лет?
– Семнадцать, – засмущалась Аиша.
Диана разглядывала её, а Аиша Диану. Девушки были чем-то похожи, только Аиша посмуглее. Диана отметила для себя этот факт, как недостаток. Слишком тёмненькая, – подумала она про себя.
Аиша же, наоборот, разглядывала Диану восхищёнными глазами.
Сразу же выяснилось, к изумлению Дианы, что девушка немного говорит по-русски. В любом случае, намного лучше, чем Диана по-французски, или, тем более, по-арабски. Диана, узнав это, сразу же почувствовала к ней симпатию. Будет теперь, когда Фирдаус занят, с кем по-русски поговорить! А всего, как оказалась, молоденькая девушка знала хорошо четыре языка, арабский, английский, французский, фарси, и вот так, чтобы едва хватало для разговора, еще три – русский, китайский и японский.
Диана, узнав про это, была в таком шоке, что отец Фирдауса счел нужным объяснить ей, что Аише невероятно хорошо даются иностранные языки. А ее мать решила, что не стоит жалеть денег на репетиторов. Каких нашли, такие языки девушка и учила.
Немного отойдя от шока, Диана улыбнулась как могла более добродушно и завела с девушкой разговор на русском, пока отец с матерью не могли нарадоваться на сына, который предъявил им диплом о высшем образовании.
Тем временем Аиша во все уши слушала Диану, просила рассказать о Москве, где столько лет прожил дядя Фирдаус. Диана и рассказывала. Про большой театр, про ВДНХ. Про университет, где у неё брат учится и про тот, где учился Фирдаус. Аиша в рот смотрела своей новой родственнице, почувствовав в ней уверенность, самостоятельность и независимость. Это была так необычно для молоденькой, неуверенной в себе девушки…
***
Мы с женой заняли вторую отдельную комнату. Помог Галие разложить её вещи по полкам в шкафу, развесить платья.
– Какие у тебя первые впечатления? – спросил я жену. – Всё нравится?
– Нравится, – улыбнулась жена. – Только устала что-то.
– Ну, это с дороги. Дальше полегчает. Тут один только воздух дорогого стоит!
Уложил её спать, а сам вышел проверить, как там Родька устроился. Он, похоже, тоже сегодня утомился и спал, как сурок.
Аришка тоже безропотно спать легла, думаю и старики тоже спят уже без задних ног. Ну, вроде, всё в порядке. А мне не спалось. Не старик, не ребенок, выспался прекрасно в поезде, а запах моря бодрил. Вышел во двор. Пани Нина сидела на террасе под лампой и перебирала гречку.
– Давайте, я с вами расплачусь сразу, – предложил я ей.
Она отложила свои дела и удивленно посмотрела на меня.
– Думала, у вас старик в компании старший, – откровенно поделилась своими впечатлениями о нас хозяйка, – он и расплачиваться будет.
– Ну, у нас всё немного не так, как у людей, – улыбнулся я и положил на столик рядом с гречкой деньги. – Здесь сразу за два месяца. Мы будем меняться. Месяц одни, месяц немного другие.
– Да-да, мне говорили, – взяла деньги и пересчитала пани Нина. – Всё правильно, спасибо. Отдыхайте на здоровье.
Поблагодарил, пожелал спокойной ночи и пошёл немного прогуляться к морю перед сном.
***
Бейрут.
– Аиша с Диной невероятно похожи, как две сестры, – заметила пораженно Нуралайн, глядя на увлечённо беседующих девушек и присаживаясь рядом с мужем, изучающим чемодан с ручкой, с которым прилетел из Союза сын.
– Угу, они, считай, теперь и есть родственницы, – ответил, не глядя, Тарек. – Скажи мне лучше, дорогая, как тебе этот чемодан? Попробуй походи с ним.
Нуралайн покорно встала, взялась за ручку и прошлась с ним несколько раз перед мужем.
– А что, удобно, – поделилась она своими впечатлениями. – И ведь тяжелый же! – добавила, попробовав приподнять за ручку, – а так не чувствуется, когда катишь.
– Поехала бы с ним куда-нибудь?
– С этим нет, он некрасивый, – скривила губки жена. – Если бы он был кожаный, и цвета приятного, а не этого кошмарного, и такой же удобный при этом… Поехала бы.
– Пап, – подошёл к ним Фирдаус, оставив девчонок, видя, что им и без него хорошо вместе. – Я чертежи привёз на эту конструкцию, шурин мне доверенность дал, я обещал ему патент здесь оформить. Поможешь?
– Маме конструкция понравилась. Куда же я теперь денусь? Да, дорогая? – оживился Эль Хажж-старший, сразу просчитав, что ему это сулит. У Нуралайн был безупречный вкус. Он знал это не только по счетам из дорогих магазинов, поскольку некоторые женщины, и одеваясь в дорогих салонах, все равно выглядят так, словно на корову седло надели. Нет, он знал это по завистливым взглядам ее подруг, многие из которых были из более богатых семей, чем их. И если эта вещь понравилась его ласточке, то и миллионы других женщин с хорошим вкусом будут в восторге. А к ним уже покорно присоединятся все другие, у которых вкуса нет, но которые охотно следуют за модой.
Вернуться на страницу с описанием книги: назад